Екатерина Черкасова, преподобномученица, послушница. Икона на холсте.

Икона святой Екатерины Черкасовой, преподобномученицы, послушницы - именная икона женщин по имени Екатерина. День памяти 5 февраля.

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Ека­те­ри­на ро­ди­лась 4 де­каб­ря 1892 го­да в се­ле Ка­ши­но Во­ло­ко­лам­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Ми­ха­и­ла Чер­ка­со­ва. Об­ра­зо­ва­ние Ека­те­ри­на по­лу­чи­ла в цер­ков­но­при­ход­ской шко­ле. В 1915 го­ду она по­сту­пи­ла в Свя­то-Тро­иц­кий Алек­сан­дро-Нев­ский мо­на­стырь, рас­по­ла­гав­ший­ся непо­да­ле­ку от де­рев­ни Ака­то­во в Клин­ском уез­де Мос­ков­ской гу­бер­нии. Мо­на­стырь был со­здан в 1890 го­ду сна­ча­ла в ви­де об­щи­ны, а за­тем в 1898 го­ду был за­ре­ги­стри­ро­ван как мо­на­стырь. В оби­те­ли бы­ло два хра­ма и око­ло ста се­стер.
По­слуш­ни­ца Ека­те­ри­на под­ви­за­лась здесь до 1922 го­да, но ко­гда на­ча­лись го­не­ния на Цер­ковь, бы­ла вы­нуж­де­на по­ки­нуть оби­тель и по­се­ли­лась в се­ле Мок­ру­ша Ист­рин­ско­го рай­о­на, где в то вре­мя жи­ли мно­гие сест­ры ра­зо­рен­ной оби­те­ли. Жизнь в еди­но­мыс­лии и при еди­ном же­ла­нии спа­стись, жизнь хо­тя и не в сте­нах мо­на­стыр­ских, но все же до­ста­точ­но устав­ная, ду­хов­но силь­но под­дер­жи­ва­ла оси­ро­тив­ших се­стер. Они, как дра­го­цен­ный би­сер с разо­рван­ной нит­ки стро­го-устав­ной жиз­ни оби­те­ли, бы­ли по ми­ру рас­сы­па­ны, став для мно­гих лю­дей иде­а­лом и об­раз­цом и для хри­сти­ан­ско­го об­ще­ства цер­ков­ным укра­ше­ни­ем. У на­чи­на­ю­ще­го вдруг уны­вать хри­сти­а­ни­на воз­рож­да­лась в ду­ше ра­дость и укреп­ля­лась ве­ра при ви­де этих сми­рен­но и про­сто несу­щих крест по­слу­ша­ния Хри­сту мо­на­хинь и по­слуш­ниц. Под­ви­за­ясь не толь­ко при хра­мах, но и на мир­ских служ­бах, они од­них укре­пи­ли в ве­ре, дру­гих — при­ве­ли ко Хри­сту.
Во вре­мя го­не­ний в де­каб­ре 1937 го­да бы­ли оформ­ле­ны с по­мо­щью лже­сви­де­те­лей по­ка­за­ния, на ос­но­ва­нии ко­то­рых на­чаль­ник рай­он­но­го от­де­ле­ния НКВД го­ро­да Ис­т­ры вы­пи­сал справ­ку на арест по­слуш­ни­цы Ека­те­ри­ны. В этой справ­ке он, в част­но­сти, пи­сал, что «Чер­ка­со­ва, яв­ля­ясь ярой цер­ков­ни­цей, про­во­дит сре­ди на­се­ле­ния го­ро­да Ис­т­ры ак­тив­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность, вы­ска­зы­вая по­ра­жен­че­ско-тер­ро­ри­сти­че­ские на­стро­е­ния».
Сра­зу по­сле празд­ни­ка Бо­го­яв­ле­ния, в ночь на 20 ян­ва­ря 1938 го­да, по­слуш­ни­ца Ека­те­ри­на бы­ла аре­сто­ва­на и за­клю­че­на в ка­ме­ру при рай­он­ном от­де­ле­нии НКВД в го­ро­де Ис­т­ре. До­про­сы на­ча­лись сра­зу же по­сле аре­ста и про­дол­жа­лись бес­пре­рыв­но.
— След­ствие рас­по­ла­га­ет ма­те­ри­а­ла­ми о том, что вы в про­шлом яв­ля­лись мо­наш­кой.
По­слуш­ни­ца Ека­те­ри­на под­твер­ди­ла, что, дей­стви­тель­но, она до 1922 го­да на­хо­ди­лась в Ака­тов­ском мо­на­сты­ре.
— Ка­ким ре­прес­си­ям вы под­вер­га­лись? — спро­сил сле­до­ва­тель.
— С мо­мен­та за­кры­тия мо­на­сты­ря и до 1936 го­да я бы­ла ли­ше­на пра­ва го­ло­са, — от­ве­ти­ла Ека­те­ри­на.
Сле­до­ва­тель до­пра­ши­вал ее до утра сле­ду­ю­ще­го дня, пы­та­ясь до­бить­ся от нее при­зна­ния ви­ны, но ни­сколь­ко в этом не пре­успел, и на сле­ду­ю­щий день при­шел дру­гой сле­до­ва­тель.
— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы, яв­ля­ясь ярой цер­ков­ни­цей, сре­ди на­се­ле­ния го­ро­да Ис­т­ры про­во­ди­ли ак­тив­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность и вы­ска­зы­ва­ли по­ра­жен­че­ско-тер­ро­ри­сти­че­ские на­стро­е­ния. Дай­те по­ка­за­ния.
— Да, я дей­стви­тель­но бы­ла «мо­на­хи­ней», но контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью я не за­ни­ма­лась и по­ра­жен­че­ских на­стро­е­ний не вы­ска­зы­ва­ла.
— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что в ок­тяб­ре 1937 го­да вы рас­пус­ка­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о войне и о па­де­нии со­вет­ской вла­сти.
И сле­до­ва­тель за­чи­тал по­ка­за­ния лже­сви­де­те­ля.
— Я ни­ко­гда про­во­ка­ци­он­ных слу­хов о войне и ги­бе­ли со­вет­ской вла­сти не рас­пус­ка­ла и тер­ро­ри­сти­че­ских на­стро­е­ний не вы­ска­зы­ва­ла, — от­ве­ти­ла Ека­те­ри­на.
— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что в но­яб­ре 1937 го­да вы сре­ди груп­пы жи­те­лей вы­ра­жа­ли со­жа­ле­ние об из­вест­ных рас­стре­лян­ных вра­гах на­ро­да.
И сле­до­ва­тель сно­ва за­чи­тал по­ка­за­ния лже­сви­де­те­ля.
— Та­ко­го раз­го­во­ра я ни­ко­гда не ве­ла, — от­ве­ти­ла Ека­те­ри­на.
По­сколь­ку и этот сле­до­ва­тель по­тер­пел неуда­чу, то при­шел тре­тий сле­до­ва­тель.
— Вы аре­сто­ва­ны за контр­ре­во­лю­ци­он­ную де­я­тель­ность. Дай­те по­ка­за­ния! — по­тре­бо­вал он.
— Контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­стью я не за­ни­ма­лась.
— При­зна­е­те се­бя ви­нов­ной в предъ­яв­лен­ном вам об­ви­не­нии?
— В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ной се­бя не при­знаю.
На­сту­пил тре­тий день бес­пре­рыв­ных до­про­сов, и тре­тий сле­до­ва­тель сме­нил­ся чет­вер­тым.
— Дай­те по­ка­за­ния о ва­шей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти! — по­тре­бо­вал он.
— Ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью я не за­ни­ма­лась, — от­ве­ти­ла по­слуш­ни­ца.
— Вы так­же ули­ча­е­тесь в том, что, бу­дучи ярой цер­ков­ни­цей, рас­пус­ка­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о войне и па­де­нии со­вет­ской вла­сти.
— Я дей­стви­тель­но яв­ля­юсь ярой цер­ков­ни­цей, но про­во­ка­ци­он­ных слу­хов я не рас­пус­ка­ла.
— След­ствию точ­но из­вест­но, что, бу­дучи ярой цер­ков­ни­цей, вы вы­ска­зы­ва­ли свое недо­воль­ство и со­жа­ле­ние об из­вест­ных контр­ре­во­лю­ци­о­не­рах, ныне рас­стре­лян­ных. Это вы при­зна­е­те?
— Ни­ко­гда я не вы­ска­зы­ва­ла недо­воль­ство и со­жа­ле­ние о рас­стре­лян­ных вра­гах пар­тии и со­вет­ской вла­сти.
Вслед за этим сле­до­ва­те­лем к кон­цу дня при­шел пя­тый сле­до­ва­тель. И на­ча­лось все сна­ча­ла с те­ми же во­про­са­ми. Но как ни угро­жа­ли сле­до­ва­те­ли, сколь­ко ни до­пра­ши­ва­ли, ка­кие по­ка­за­ния лже­сви­де­те­лей ни за­чи­ты­ва­ли, по­слуш­ни­ца Ека­те­ри­на на все во­про­сы от­ве­ча­ла, что ви­нов­ной се­бя в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не при­зна­ет.
По­сле до­про­сов в Ис­т­ре Ека­те­ри­на бы­ла пе­ре­ве­зе­на в Бу­тыр­скую тюрь­му в Моск­ву. 26 ян­ва­ря 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла ее к рас­стре­лу. 4 фев­ра­ля тю­рем­ный фо­то­граф сде­лал с нее фо­то­гра­фию для па­ла­ча. В ту же ночь ее по­вез­ли на по­ли­гон Бу­то­во под Моск­вой для рас­стре­ла. По­слуш­ни­ца Ека­те­ри­на бы­ла рас­стре­ля­на 5 фев­ра­ля 1938 го­да и по­гре­бе­на в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во.