Николай Скворцов, священномученик, пресвитер. Икона на холсте.

Икона священномученика Николая Скворцова - именная икона мужчин по имени Николай. День памяти 28 сентября.

Свя­щен­но­му­че­ник Ни­ко­лай ро­дил­ся 13 июля 1875 го­да в се­ле Бу­ня­ко­во Брон­ниц­ко­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Гри­го­рия Пав­ло­ви­ча Сквор­цо­ва и его су­пру­ги Юлии Ива­нов­ны. В 1895 го­ду Ни­ко­лай окон­чил Мос­ков­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му свя­тых Кос­мы и Да­ми­а­на в се­ле Кос­мо­да­ми­ан­ском Мос­ков­ско­го уез­да.

В де­каб­ре 1917 го­да отец Ни­ко­лай был пе­ре­ве­ден в храм в честь свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, что в Ле­фор­то­ве в Москве, где, несмот­ря на го­не­ния на Цер­ковь, рев­ност­но про­дол­жал слу­жить на­ро­ду Бо­жье­му. Ко­гда про­све­ще­ние све­том Хри­сто­вым бы­ло от на­ро­да вла­стя­ми от­ня­то и за­пре­ще­но пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жия в шко­лах, отец Ни­ко­лай ор­га­ни­зо­вал пре­по­да­ва­ние в хра­ме, он при­влек несколь­ких пре­по­да­ва­те­лей, а из де­тей – всех же­ла­ю­щих. Уро­ки шли два ра­за в неде­лю, по вос­кре­се­ньям и чет­вер­гам. Уча­щих­ся со­би­ра­лось бо­лее де­ся­ти групп, и все груп­пы бы­ли раз­де­ле­ны по воз­рас­там. Ров­но в че­ты­ре ча­са дня все уча­щи­е­ся со­би­ра­лись во дво­ре око­ло хра­ма, за­тем при­хо­дил отец Ни­ко­лай и бла­го­слов­лял при­шед­ших; все шли в храм, и мо­ло­дежь, око­ло ста че­ло­век, под ру­ко­вод­ством от­ца Ни­ко­лая пе­ли «Ца­рю Небес­ный», за­тем де­ти по груп­пам рас­хо­ди­лись по раз­ным ме­стам хра­ма. Учи­лись стоя, так как не бы­ло ни сту­льев, ни ла­вок. У каж­дой груп­пы бы­ла своя пре­по­да­ва­тель­ни­ца, все за­ня­тия дли­лись чуть бо­лее ча­са; для са­мых ма­лень­ких, ко­то­рые еще не уме­ли чи­тать и пи­сать, они ве­лись сна­ча­ла на ос­но­ве ил­лю­стра­тив­но­го ма­те­ри­а­ла, дан­но­го в кни­гах рус­ско­го пе­да­го­га Кон­стан­ти­на Ушин­ско­го, а за­тем – хра­мо­вых икон, где де­ти долж­ны бы­ли узнать и рас­ска­зать об участ­ни­ках Свя­щен­ной ис­то­рии. Урок за­кан­чи­вал­ся об­щим пе­ни­ем «До­стой­но есть», а за­тем отец Ни­ко­лай всех бла­го­слов­лял, и де­ти рас­хо­ди­лись.

Вес­ной 1922 го­да од­но из за­ня­тий бы­ло неожи­дан­но от­ме­не­но, в этот день в Пет­ро­пав­лов­ский храм при­е­ха­ла ко­мис­сия по изъ­я­тию цер­ков­ных цен­но­стей. Гру­зо­вик в со­про­вож­де­нии во­ору­жен­ных лю­дей въе­хал на цер­ков­ный двор, все при­хо­жане бы­ли вы­тес­не­ны за во­ро­та, и во­ро­та бы­ли за­пер­ты. Был за­крыт и храм, в ко­то­ром оста­ви­ли толь­ко свя­щен­ни­ка. На­ча­лось раз­граб­ле­ние свя­тынь. С икон сни­ма­лись се­реб­ря­ные ри­зы, за­би­ра­лись цер­ков­ные со­су­ды, из всех ме­тал­ли­че­ских со­су­дов был остав­лен толь­ко один. В гру­зо­ви­ке си­дел сол­дат, ко­то­рый при­ни­мал цер­ков­ные ве­щи, а у во­рот хра­ма был вы­став­лен ча­со­вой, ко­то­рый ни­ко­го не про­пус­кал на цер­ков­ный двор. Ко­гда без­бож­ни­ки уеха­ли и лю­ди смог­ли вой­ти внутрь, то вид раз­граб­лен­но­го хра­ма, икон, ли­шен­ных по­чти всех окла­дов, про­из­вел та­кое скорб­ное впе­чат­ле­ние, что мно­гие, упав на ко­ле­ни, за­пла­ка­ли.

По­сле это­го со­бы­тия пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жия, хо­тя и про­дол­жа­лось, но уже недол­го, – в том же 1922 го­ду без­бож­ные вла­сти аре­сто­ва­ли от­ца Ни­ко­лая, об­ви­нив его в неза­кон­ном пре­по­да­ва­нии ре­ли­гии. Свя­щен­ник про­был в тюрь­ме неде­лю и был осво­бож­ден, но пре­по­да­ва­ние За­ко­на Бо­жия к ве­ли­ко­му со­жа­ле­нию де­тей и их ро­ди­те­лей бы­ло пре­кра­ще­но.

Каж­дый год в июне ме­ся­це был обы­чай при­но­сить в Пет­ро­пав­лов­ский храм из Из­май­ло­ва Иеру­са­лим­скую чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, в па­мять об из­бав­ле­нии этих мест от ура­га­на, быв­ше­го в 1904 го­ду. Один крест­ный ход с чу­до­твор­ной ико­ной вы­хо­дил из Из­май­ло­ва, дру­гой шел ее встре­чать из хра­ма Пет­ра и Пав­ла. Ико­ну Бо­го­ро­ди­цы нес­ли во­семь че­ло­век, мно­гие спе­ши­ли то­гда по­мо­лить­ся. На эти тор­же­ства при­гла­ша­лись ар­хи­ереи, ча­ще дру­гих ар­хи­епи­ско­пы Иуве­на­лий (Мас­лов­ский) и Про­ко­пий (Ти­тов), с ко­то­рым у от­ца Ни­ко­лая сло­жи­лись близ­кие от­но­ше­ния. На­род лю­бил вла­ды­ку Про­ко­пия за его бла­го­че­стие, лас­ко­вость и про­сто­ту, и, бы­ва­ло, ко­гда он, про­ез­жая по ули­це, бла­го­слов­лял на­род, мно­гие ста­но­ви­лись на ко­ле­ни. Вви­ду боль­шо­го сте­че­ния на­ро­да во вре­мя слу­же­ния вла­ды­ки Про­ко­пия, про­по­ведь он чи­тал во дво­ре хра­ма, и ту­да спе­ци­аль­но вы­но­си­ли для него ка­фед­ру. В кон­це два­дца­тых го­дов эти крест­ные хо­ды бы­ли вла­стя­ми за­пре­ще­ны.

Отец Ни­ко­лай ча­сто при­гла­шал в Пет­ро­пав­лов­ский храм по­слу­жить и ска­зать про­по­ведь про­фес­со­ра Мос­ков­ской Ду­хов­ной ака­де­мии про­то­и­е­рея Вла­ди­ми­ра Стра­хо­ва, и тот в вос­кре­се­нье, по­сле пе­ния ака­фи­ста пе­ред ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри «Всех скор­бя­щих Ра­дость», чи­тал лек­ции по ас­ке­ти­ке, ис­поль­зуя в них тру­ды свя­ти­те­ля Фе­о­фа­на За­твор­ни­ка.
Как и мно­гие бла­го­че­сти­вые лю­ди, отец Ни­ко­лай лю­бил пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го и каж­дый год ле­том вме­сте с паст­вой со­вер­шал па­лом­ни­че­ство в Са­ров­ский и Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ский мо­на­сты­ри, и этот обы­чай в при­хо­де со­хра­нял­ся до тех пор, по­ка мо­на­сты­ри не бы­ли за­кры­ты. Со вре­ме­нем отец Ни­ко­лай был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея.
Несколь­ко раз от­ца Ни­ко­лая пы­та­лись от­стра­нить от на­сто­я­тель­ства, но при­хо­жане, зная его бес­ко­рыст­ное и са­мо­от­вер­жен­ное слу­же­ние, вы­сту­па­ли в его за­щи­ту, и он оста­вал­ся на­сто­я­те­лем.

В 1925 го­ду на свя­щен­ни­ка до­нес­ли в ОГПУ, буд­то он во вре­мя по­гре­бе­ния по­кон­чив­шей са­мо­убий­ством учи­тель­ни­цы ска­зал, что она по­кон­чи­ла жизнь са­мо­убий­ством из-за го­не­ний на нее со сто­ро­ны со­вет­ской вла­сти. 28 ап­ре­ля 1925 го­да отец Ни­ко­лай был аре­сто­ван и за­клю­чен в Бу­тыр­скую тюрь­му. Од­на­ко вы­яс­ни­лось, что ни­че­го по­доб­но­го свя­щен­ник не го­во­рил, и он был осво­бож­ден и вер­нул­ся слу­жить в Пет­ро­пав­лов­ский храм.

В на­ча­ле 1937 го­да вла­сти про­ве­ли пе­ре­пись на­се­ле­ния, один из ее во­про­сов был о ве­ро­ис­по­ве­да­нии. К про­ве­де­нию пе­ре­пи­си бы­ли при­вле­че­ны сту­ден­ты, кое-кто из них бы­ли при­хо­жа­на­ми Пет­ро­пав­лов­ско­го хра­ма, и неко­то­рым из них мно­го при­шлось на­пла­кать­ся, так их нещад­но ру­га­ло на­чаль­ство за то, что лю­ди за­пи­сы­ва­ют­ся пра­во­слав­ны­ми. В дей­стви­тель­но­сти, в то вре­мя мно­гие са­ми тре­бо­ва­ли, чтобы их за­пи­са­ли пра­во­слав­ны­ми, и да­же за­гля­ды­ва­ли в опрос­ный лист, так ли там за­пи­са­но. Ес­ли кто ма­ло­ду­ше­ство­вал и спра­ши­вал от­ца Ни­ко­лая, как быть, он твер­до все­гда от­ве­чал: «Пи­ши так, как есть на са­мом де­ле».

С каж­дым го­дом уже­сто­ча­лись го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь. В 1937 го­ду к су­пру­ге от­ца Ни­ко­лая по­до­шел со­труд­ник НКВД, по­став­лен­ный на­блю­дать за цер­ко­вью, по фа­ми­лии Тру­шин и ска­зал, чтобы она уго­во­ри­ла му­жа не хо­дить по ули­це в ря­се, а пе­ре­оде­вать­ся в «пар­ти­ку­ляр­ное пла­тье». Она пе­ре­да­ла от­цу Ни­ко­лаю раз­го­вор с со­труд­ни­ком НКВД, и он, по­ду­мав, ска­зал: «Зна­ешь, ма­моч­ка, ес­ли я бу­ду хо­дить в ря­се, то ме­ня аре­сту­ют и стро­го на­ка­жут, а ес­ли бу­ду хо­дить в “пар­ти­ку­ляр­ном пла­тье”, то то­же на­ка­жут и оди­на­ко­во стро­го. Так что пусть уж оста­ет­ся ря­са».

В ап­ре­ле 1937 го­да свя­щен­ни­ка пе­ре­ве­ли слу­жить в Зна­мен­скую цер­ковь в Пе­ро­во, но он про­слу­жил здесь недол­го – 29 ав­гу­ста 1937 го­да он был аре­сто­ван и за­клю­чен в Бу­тыр­скую тюрь­му.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет точ­ны­ми дан­ны­ми о том, что при ис­пол­не­нии треб на Немец­ком клад­би­ще вы ве­де­те ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию сре­ди ве­ру­ю­щих. Вы это под­твер­жда­е­те? – спро­сил свя­щен­ни­ка сле­до­ва­тель.
– Я это от­ри­цаю, ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я сре­ди ве­ру­ю­щих не вел, – от­ве­тил отец Ни­ко­лай.
– След­ствие рас­по­ла­га­ет точ­ны­ми дан­ны­ми о том, что вы на квар­ти­ре сво­их по­чи­та­те­лей тай­но пре­по­да­е­те За­кон Бо­жий де­тям школь­но­го воз­рас­та. Вы это под­твер­жда­е­те?
– Я это не под­твер­ждаю. За­кон Бо­жий я ни­ко­му не пре­по­да­вал.
– Ко­му вы ока­зы­ва­ли ма­те­ри­аль­ную по­мощь?
– Де­неж­ную по­мощь я ока­зы­вал сест­ре и сто­я­щим на па­пер­ти ста­рым лю­дям.
На до­про­сы ста­ли вы­зы­вать­ся сви­де­те­ли, был вы­зван ста­ро­ста Пет­ро­пав­лов­ско­го хра­ма, от ко­то­ро­го сле­до­ва­тель по­тре­бо­вал, чтобы он оха­рак­те­ри­зо­вал про­то­и­е­рея Ни­ко­лая с по­ли­ти­че­ской сто­ро­ны, но ста­ро­ста от­ка­зал­ся это де­лать и был немно­го­сло­вен. «С по­ли­ти­че­ской сто­ро­ны я его оха­рак­те­ри­зо­вать не мо­гу, так как я с ним встре­чал­ся ред­ко, раз­го­ва­ри­вать с ним не при­хо­ди­лось», – ска­зал он.
Был вы­зван на до­прос при­хо­жа­нин Пет­ро­пав­лов­ско­го хра­ма, он по­ка­зал, что отец Ни­ко­лай «поль­зо­вал­ся у ве­ру­ю­щих боль­шим ав­то­ри­те­том, ор­га­ни­зо­вы­вал во­круг об­щи­ны де­тей, об­щи­ну дер­жал в ру­ках и, ко­гда был пе­ре­ве­ден в дру­гой при­ход в Пе­ро­во, то ве­ру­ю­щие на­ше­го при­хо­да устро­и­ли ему про­во­ды и пла­ка­ли».
Так­же был до­про­шен свя­щен­ник хра­ма Пет­ра и Пав­ла Дмит­рий Цвет­ков, ко­то­ро­го до­воль­но ча­сто вы­зы­ва­ли в НКВД в ка­че­стве де­жур­но­го сви­де­те­ля да­вать по­ка­за­ния про­тив сво­их со­бра­тьев. Он по­ка­зал: «Сквор­цов неле­галь­но сре­ди де­тей пре­по­да­вал За­кон Бо­жий. Од­на­жды ко мне об­ра­ти­лись две де­воч­ки с во­про­сом, что се­го­дня чи­та­лось в церк­ви. На мой во­прос, за­чем им это на­до знать, они от­ве­ти­ли, что их бу­дет спра­ши­вать ба­тюш­ка Ни­ко­лай. Счи­таю, что Сквор­цов рас­про­стра­нял сре­ди на­се­ле­ния, и осо­бен­но несо­вер­шен­но­лет­них, неле­галь­ную цер­ков­ную ли­те­ра­ту­ру. Я лич­но сам ви­дел у од­ной из де­во­чек... кни­гу, вы­пу­щен­ную свя­щен­ни­ком Пет­ро­вым, а та­кой кни­гой мог снаб­дить толь­ко Сквор­цов».

К кон­цу сен­тяб­ря след­ствие бы­ло за­кон­че­но. 26 сен­тяб­ря 1937 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ни­ко­лая к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Ни­ко­лай Сквор­цов был рас­стре­лян на сле­ду­ю­щий день, 27 сен­тяб­ря 1937 го­да, и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.