Феодор Кузьмич Томский, Сибирский, праведный старец. Икона на холсте.

Икона Феодора Томского, Сибирского, праведного старца - покровитель мужчин по имени Федор. День памяти 23 июня.

С его слов известно, что родился он в 1776 или 1777 году. Его воспоминания также указывали на чрезвычайную осведомленность о Петербургской придворной жизни конца XVIII-начала XIX веков. При этом происхождение святого достоверно неизвестно. По бытующему со времени его жизни предположению - он был тайно сошедшим с престола императором Александром I.

Старец Феодор нес подвиг странничества, вёл жизнь полную самопроизвольных лишений. Жильем ему служил небольшой дом, состоящий из тесной келии с маленьким окошком и небольших сеней. Спал старец на голой доске, которую со временем по его просьбе обили грубым холстом; подушку заменял деревянный тесаный чурбан. В келии также находились простой стол и несколько скамеек - для посетителей. В переднем углу висели иконы, по стенам - картины с видами святых мест, - подарки многочисленных почитателей. Одежда старца была чрезвычайно простой и скудной: две длинных рубашки из деревенского холста, такие же шаровары, темно-синий халат, старая сибирская доха. На ногах носил обыкновенные (зимою - толстые) чулки и простые кожаные туфли.

По описаниям архимандритов Томского Богородице-Алексиевского монастыря отцов Виктора (Лебедева) и Лазаря (Генерозова), купца С. Ф. Хромова и других современников, он был статным, высокого роста, с высокими плечами. Внешность имел величественную, лицо замечательно красивое, светлое и всегда чистое, глаза голубые, волосы на голове кудрявые, бороду длинную, вьющуюся, совершенно седую. Говорил старец тихо, но внушительно и образно. Изредка казался строгим, повелительным, но вообще характер имел добрый и мягкий, лишь немного вспыльчивый. Поступь старца, его походка и все манеры были как у человека благовоспитанного и образованного. Все это давало возможность видеть в нём человека непростого происхождения, хотя он и старался соблюдать простоту в речах и вообще во всем образе жизни.

Отличался большой физической силой. Вдвоем с проживавшим в Зерцалах отшельником старцем Даниилом Ачинским, они поднимали при плотницких работах 12-ти вершковые большие бревна.

Вставал очень рано и все свободное время посвящал молитве. Никто, однако, не видел, когда он молился, потому что дверь его келии была постоянно заперта. Только после смерти обнаружилось, что колени старца были покрыты толстыми мозолями, свидетельствующими о частых и продолжительных коленопреклонениях во время усердных молитв.

Во время пребывания в селах Белоярском и Краснореченском, Феодор Козьмич регулярно посещал церковную службу, причем всегда становился по правой стороне поближе к двери. В Томске часто ходил в праздничные дни в домовую церковь архиерейского дома, находившегося в ограде Богородице-Алексиевского монастыря. Томский епископ Парфений предложил ему становиться в молельной комнате епископа рядом с алтарем, но старец отказался от этой чести, и всегда становился у печи, на одном месте. Когда он стал замечать, что на него обращают большое внимание, то совсем перестал ходить в эту церковь. В Томске старец часто посещал также храм Казанской иконы Пресвятой Богородицы в мужском монастыре и Иверскую часовню. В продолжение всей жизни в Сибири имел несколько духовников, у которых исповедовался.

Обед старца состоял обыкновенно из черного хлеба или сухарей, вымоченных в простой воде. Почитатели Феодора Козьмича почти ежедневно приносили ему пищу, а по праздникам буквально заваливали пирогами, лепешками, шаньгами и т.п. Старец охотно принимал все это, но, отведав немного, оставлял, как он выражался "для гостей", и раздавал затем заходившим к нему странникам.

Строго постясь, старец не делал этого напоказ. Не брезговал никакой пищей и приводил обыкновенно выражение из Священного Писания о том, что всякую предлагаемую еду следует принимать с благодарностью, хотя и просил постоянно, чтобы ему не приносили никаких яств, так как он давно отвык от жирной и вкусной пищи. Навещая любимцев, старец не отказывался ни от какого угощения, охотно пил чай, но выпивал всегда только два стакана. В тоже время он никогда даже не дотрагивался до вина и строго порицал пьянство.